«Вы вскакиваете посреди ночи с идеей нового сюжета?» Глупые вопросы Людмиле Улицкой

Людмила Улицкая выпустила 28 маленьких историй под названием «Семь концов света» — это часть большой серии Bookmate Originals «По ту сторону», где разные авторы размышляют о жизни и смерти. Пользуясь случаем, мы задали ей вопросы, которые волнуют многих: можно ли в России стать богатым писателем, снятся ли сюжеты новых книг и каково это — постоянно оказываться в шорт-листе Нобелевской премии.

— Как вы относитесь к тому, что вы регулярно попадаете в шорт-листы букмекеров Нобелевской премии?

— Спокойно. Дело в том, что я всю жизнь предпочитала второе место первому. В нем больше потенциальных возможностей, и к тому же второе место освобождает от большой суеты, в которую попадает человек, получивший первую премию, тем более Нобелевскую, которая на виду.

— Бывает ли такое, что вы вскакиваете посреди ночи с идеей нового сюжета?

— Правда, так бывает, что вроде как наснится что-то восхитительное, а проснулась — все улетело. На этот случай держу возле постели книжечку и карандаш.

— А было ли так, что вы придумали гениальный сюжет, но потом выяснилось, что такое уже написано?

— Это не самое большое препятствие — сюжеты, как известно, все давно исчерпаны, литературоведы насчитали их какое-то определенное количество, то ли 16, то ли 36. И дело не в оригинальности сюжета, а в том, можете ли вы его разработать так, чтобы это было интересно.

— Вы пишете каждый день или когда захочется?

— Последние годы — каждый день. Мне сейчас больше всего нравится писать дневники, записные книжки. Любой человек, проживающий жизнь, отчасти перегоняет ее в текст. Вот переписка моей бабушки с дедушкой — единственный след их жизни, если не считать дедовых книг по демографии. Мне писать нравится. Писать всем полезно. Вот я даже интервью вам пишу…

— Вы сначала придумываете план произведения и пишете по нему или импровизируете на ходу?

— Это как движение в темной комнате, где вы приблизительно знаете, куда двигаться в сторону выхода. Но изредка оказывается, что дверь не там, где я ее искала.

— В каком текстовом редакторе вы пишете? Есть ли у вас любимый шрифт?

— Любимый шрифт — Arial. А что такое текстовой редактор, я просто не знаю.

— Если человек зарабатывает писательским трудом, то сколько ему нужно писать, чтобы прокормить семью?

— Когда я была молодая разведенная мать с двумя детьми, нужно было выживать на 25 рублей в неделю, а тратила я всегда 35, и денег не хватало. Но работа у меня никогда напрямую не была связана с заработком, заказов практически не было. Я работала много, и приходили деньги. Но никакой формулы — «строчка — рубль» — у меня никогда не было.

— Можно ли стать в России богатым писателем?

— Наверное. Если поставить такую задачу. Но меня никогда не волновали деньги, я и сейчас не богатый человек.

— Что приносит вам больше денег: писательство или что-то другое?

— А других доходов, кроме писательских, у меня нет. Иногда за выступления гонорары платят, но я чаще выступаю бесплатно.

— Как вы понимаете, что пора писать новую книгу?

— Вроде бы как раз сейчас пора. Всегда были какие-то мысли «на будущее». А теперь мысль-то есть, но что-то страшновато садиться. Может, недозрела. Может, устала. Может, обленилась.

— Вы хотели бы что-то поменять в уже написанных вами книгах?

— Это главная моя радость. Когда переводчики присылают текст, иногда смотрю переводы, если они на тех языках, которые я могу кое-как прочитать. И тогда я встречаюсь со своими текстами как бы заново. Поменять ничего не хочется. Можно, конечно, написать получше, чем я написала, но вот это — мой предел. Я это знаю.

Ваши новые истории в «Семь концов света» посвящены теме смерти. А какой ваш любимый рассказ об этом у других писателей?

— Про смерть русская литература говорила много и потрясающе. Лучший рассказ о смерти написан Львом Николаевичем Толстым — не забывайте об этом. А уж о смерти Андрея Болконского — и говорить нечего! Так что в нашей культуре этой темы касались весьма талантливо и даже гениально.

— Остались ли в художественной литературе табуированные темы, о которых не принято писать?

— Думаю, что нет. Для разговора о самых деликатных и острых темах нужен особый язык, чтобы избежать пошлости и грубости. А это довольно сложная задача. И этот язык не каждый писатель находит. Отсюда и возникают некоторые незаполненные лакуны.

Книги Людмилы Улицкой

Мы все умрем. Вот только как? Необычные ответы на очевидные вопросы — в рассказе о смерти

Читать

Роман-притча, разветвленная семейная хроника со множеством героев и филигранно выстроенным сюжетом

Читать

Воспоминания о тех, чье детство пришлось на конец войны и послевоенные годы 1945–1953

Читать

Cюжет этой книги основан на реальных событиях декабря 1939 года, когда в Москве бушевала эпидемия легочной чумы

Читать

Роман о поколении тех, кому выпало взрослеть во времена оттепели, выбирать судьбу в шестидесятые и платить по счетам в семидесятые

Читать

Сага о жизни семьи профессора Павла Кукоцкого на фоне истории Советского государства от момента его создания до середины 1960-х годов

Читать

История о том, как бездетная Медея собирает, соединяет, склеивает своей кровью хрупкие внутрисемейные связи

Читать